И Торин начал так: - Гэндальф, гномы и мистер Бэггинс! Мы
сошлись в доме нашего друга и собрата по заговору,
превосходного, дерзновенного хоббита - да не выпадет никогда
шерсть на его ногах! - воздадим должное его вину и элю! Он
перевел дух, давая хоббиту возможность сказать, как полагается,
вежливые слова, но бедный Бильбо Бэггинс воспринял сказанное
совсем не как похвалу: он шевелил губами, пытаясь опровергнуть
слова "дерзновенный" и , что еще хуже, "собрат по заговору", но
так волновался, что не мог произнести вслух ни звука. Поэтому
Торин продолжал:
- Мы сошлись здесь, дабы обсудить наши планы, наши способы
и средства, наши умыслы и уловки. Очень скоро, еще до рассвета,
мы тронемся в долгий путь, в путешествие, из которого некоторые
из нас, а возможно, даже все, кроме, разумеется, нашего друга и
советчика, хитроумного чародея Гэндальфа, могут не вернуться
назад. Настал торжественный миг. Наша цель, как я полагаю,
известна всем нам. Но уважаемому мистеру Бэггинсу, а может
быть, и кому-нибудь из младших гномов (я думаю, что не ошибусь,
если назову Кили и Фили) ситуация в настоящий момент может
представляться требующей некоторых разъяснений.

Таков был стиль Торина. Он ведь был важной персоной. Если
его не остановить, он продолжал бы в том же духе без конца,
пока бы совсем не запыхался, но так бы и не сообщил обществу
ничего нового. Однако его самым грубым образом прервали.
Бедняга Бильбо при словах "могут не вернуться назад"
почувствовал, что к горлу у него подкатывается крик, и крик
этот наконец вырвался наружу, пронзительный, точно свисток
паровоза, вылетевшего из туннеля. Все гномы повскакивали с
мест, опрокинув стол. На конце своего волшебного посоха
Гэндальф зажег голубой огонь, и в его мерцающем свете все
увидали, что насчастный хоббит стоит на коленях на коврике
перед каминов и трясется, как желе. Вдруг он плашмя хлопнулся
на пол с отчаянным воплем: "Молния убила! Молния убила!" - и
долгое время от него не могли добиться ничего другого. Гномы
подняли его и перенесли в соседнюю гостиную, с глаз долой,
положили там на диван, поставили рядом стакан вина, а сами
вернулись к своим "темным делам".
- Легко возбудимый субъект, - сказал Гэндальф, когда все
заняли свои места. - Подвержен необъяснимым приступам, но один
из лучших - свиреп, как дракон, которому прищемили хвост
дверью.

Если вам когда-нибудь доводилось видеть лракона, которому
прищемили хвост дверью, то вы поймете, что это чисто
поэтическое преувеличение в применении к любому хоббиту, даже к
двоюродному прадеду Старого Тука по имени Бычий Рев, который
был такого гигантского (для хоббита) роста, что мог ездить
верхом на лошади. Это он когда-то как ураган налетел на армию
гоблинов из Маунт-Грэма в битве на Зеленых Полях и сшиб своей
деревянной палицей голову с плеч их короля Гольфимбуля. Голова
пролетела сто метров по воздуху и угодила прямо в кроличью
нору; таким образом была выиграна битва и одновременно игра в
гольф.
Тем временем изнеженный потомок Бычьего Рева приходил в
себя на диване в гостиной. Отлежавшись и глотнув вина, он с
опаской подкрался к двери в столовую. Говорил Глойн, и вот что
Бильбо услышал:

- Пф! (Или другой какой-то пренебрежительный звук вроде
этого.) Думаете, он подойдет? Легко Гэндальфу расписывать,
какой он свирепый, а ну как возбудится и заорет не вовремя -
тогда дракон и все его родственники проснутся и мы погибли!
Сдается мне, его крик вызван страхом, а вовсе не возбуждением!
Право, не будь на дверях волшебного знака, я бы решил, что мы
попали не туда. Едва я увидел, как этот пузан подпрыгивает и
пыхтит в дверях, я сразу заподозрил неладное. Он больше
смахивает на бакалейщика, чем на взломщика!
Тут мистер Бэггинс нажал на ручку и вошел. Туковская
порода в нем взяла верх. Он почувствовал, что он обойдется без
настоящей постели и без завтрака, толко бы его считали
свирепым. Кстати, он и вправду рассвирепел, услыхав слова "как
этот пузан подпрыгивает...". Много раз впоследствии
бэггинсовская сторона его существа раскаивалась в безрассудном
поступке, и он говорил себе: "Бильбо, ты глупец, ты сам, по
доброй воле, встрял в это дело".
- Прошу прощения, - проговорил он, - я нечаянно услышал
ваши слова. Не буду делать вид, будто понимаю, о чем идет речь;
особенно мне непонятно замечание о взломщиках. Но думаю, что я
правильно усвоил одно (все это он называл "держать себя с
достоинством"): вы считаете меня никуда не годным. Хорошо, я
вам докажу, на что я способен. Никаких волшебных знаков у меня
на дверях нет, ее красили всего неделю назад, и вы, разумеется,
ошиблись адресом. Как только я увидел ваши несимпатичные
физиономии, я сразу заподозрил, что вы попали не туда. Но
считайте, что вы попали туда. Скажите, что надо делать, и я
постараюсь это выполнить, хотя бы мне пришлось сражаться с
кошмарными хобборотнями в Самой Крайней Пустыне. У меня был
двоюродный прапрапрадедушка Тук Бычий Рев, так он...
- Верно, верно, только это было давно, - прервал его
Глойн. - А я говорил про вас. И уверяю вас, на ваших дверях
есть знак, как раз тот знак, который используют - или
использовали в прошлом - представители вашей профессии. И
означает он вот что: "Опытный взломщик возьмется за хорошую
работу, предпочтительно рискованную, оплата по соглашению".
Можете называть себя "кладоискатель высшей категории", если вам
не по вкусу "взломщик". Некоторые именуют себя так. Нам- то все
равно. Гэндальф сообщил нам, что один местный специалист срочно
ищет работу и что собрание назначается здесь, в среду, на пять
часов.
- Как же не быть знаку, - вмешался Гэндальф. - Я сам его
поставил на дверях. И по весьма веским причинам. Вы меня
просили подыскать для экспедиции четырнадцатого, я и выбрал
мистера Бэггинса. Пусть кто-нибудь попробует сказать, что я
ошибся, выбрал не того и попал не туда, и можете отправляться
втринадцатером и получать сполна все, что причитается за
это число. А не хотите - ступайте домой, копайте уголь! Он так
сердито воззрился на Глойна, что гном вжался в спинку стула, а
когда Бильбо открыл было рот, чтобы задать вопрос, Гэндальф
повернулся и кинул на него такой грозный взгляд из-под лохматых
бровей, что Бильбо со стуком захлопнул рот.
- Вот так - произнес Гэндальф. - И чтобы больше никаких
споров. Я выбрал мистера Бэггинса, и будьте довольны. Если я
сказал, что он Взломщик, - значит, он взломщик или будет
взломщиком, когда понадобится. Он далеко не так прост, как вы
думаете, и совсем не так прост, как думает он сам. Настанет
время, когда вы все (если доживете) будете благодарить меня за
него. А теперь, Бильбо, мой мальчик, неси-ка лампу и прольем
немного света вот на эту вещь. На столе, под большой лампой с
красным абажуром, он расстелил обрывок пергамента, похожий на
карту.
- Это дело рук Трора, вашего деда, Торин, - сказал он в
ответ на взволнованные возгласы гномов. - Это план Горы. - Не
вижу, чем это нам поможет, - разочарованно сказал Торин, быстро
оглядев план. - Я и без того прекрасно помню Гору и ее
окрестности. Я знаю, где Кромешный Лес и где Иссохшая Пустошь,
- там водились драконы. - Тут на карте и нарисован Дракон, -
сказал Балин, - но коль скоро мы доберемся до Горы, мы и без
карты его найдем. - Есть еще одна подробность, которой вы не
заметили, - возразил волшебник, - потайной ход. Видите вот ту
руну на западной стороне и руку с вытянутым указательным
пальцем над другими рунами, слева? В этом месте есть потайной
ход в Нижний Ярус. - Когда-то он, возможно, и был потайным, -
возразил Торин, - но где уверенность, что он остался потайным
до сих пор? Старый Смог живет там так давно, что у него было
время разобраться во всех ходах и выходах. - Может, и так, но
он им все равно не пользуется. - Почему? - Потому что ход
слишком узок для него. "Пять футов двери вышиною, пройти там
трое могут в ряд", - гласят руны. В такую нору Смог не мог бы
протиснуться даже в молодые годы, а тем более теперь, когда он
пожрал столько гномов и людей из Дейла.
- А по-моему, нора очень широкая, - подал голос Бильбо
(который никогда не сталкивался с драконами, а что касается
нор, был знаком только с хоббичьими). Он опять разгорячился и
увлекся происходящим, и забыл, что лучше помалкивать. Он обожал
всякие карты, у него у самого в прихожей висела большая карта
Окрестностей, где его любимые дорожки для прогулок были
помечены красными чернилами. - Не пойму, как такую огромную
дверь можно утаить от кого бы то ни было, даже если Дракон
проглядел ее? - спросил он. (Не забывайте, он был всего лишь
маленький хоббит.)
- Самыми разными способами, - ответил Гэндальф. Но как
утаили именно эту дверь, мы не узнаем, пока не увидим ее своими
глазами. Насколько я могу понять из надписей на карте, дверь
надежно заперта и сливается с Горой. Обычный прием гномов, если
не ошибаюсь?
- Не ошибаетесь, - подтвердил Торин. - Кроме того, -
продолжал Гэндальф, я забыл упомянуть, что к карте приложен
ключик необычной формы. Вот он! - И Гэндальф протянул Торину
серебряный ключ с длинным стержнем и с затейливой бородкой. -
Берегите его!
- Еще бы не беречь! - сказал Торин и нацепил ключик на
золотую цепочку, которая висела у него на шее и уходила под
куртку. - Теперь наше положение перестает быть таким
безнадежным. До сих пор нам было не ясно, с чего начинать. Мы
думали держать путь на Восток, соблюдая осторожность и
осмотрительность, и дойти до самого Долгого Озера. Тогда-то и
начались бы неприятности...
- Не тогда, а намного раньше; уж я-то знаю, что такое путь на
Восток, - прервал Гэндальф. - Оттуда мы могли бы двинуться
вверх по Реке Быстротечной, - продолжал Торин, пропустив слова
Гэндальфа мимо ушей, - и достичь развалин Дейла - старинного
города в долине реки под сенью Горы. Правда, никому из нас не
по душе идти через Главные Ворота. Там река течет прямо под
ними, по туннелю, сквозь большой утес у Южной Оконечности Горы,
и из этих же ворот обыкновенно вылетает дракон, на мой взгляд,
слишком часто, если только он не переменил своих привычек.
- Да, там не пройти, - сказал волшебник, - если не
заручиться поддержкой какого-нибудь знаменитого Воина, а то и
Сказочного Богатыря. Я пытался кого-нибудь подыскать, но воинам
нынче не до того - они сражаются друг с другом в чужих краях, а
сказочных богатырей в здешних местах раз, два - и обчелся, если
они вообще не перевелись. Мечи затупились, боевыми топорами
валят деревья, щиты употребляют вместо люлек и крышек для
кастрюль, а драконы, по счастью, за тридевять земель, и для
здешних жителей они фигуры почти что легендарные. Потому-то я и
решил прибегнуть к взлому, особенно когда вспомнил про Боковой
Вход. И вот тут-то входит в игру наш милый Бильбо Бэггинс,
самой судьбой избранный Взломщик. Так что давайте обсуждать
дело дальше и выработаем план действий.
- Превосходно, - сказал Торин. - Может быть, наш многоопытный
взломщик выскажет какие-нибудь ценные мысли или предложения? -
И он с преувеличенной вежливостью поклонился Бильбо. - Прежде
всего я хотел бы услышать побольше о самом деле, - сказал
хоббит (в голове у него все перемешалось, в животе похолодело,
но он, как истинный потомок Туков, решил не отступать). - То
есть про золото, и про дракона, и про все прочее, и как золото
туда попало, и чье оно, и так далее.
- Господи помилуй! - сказал Торин. - Разве вы не видели карты?
Не слышали нашей песни? И разве не об этом мы толкуем уже много
часов подряд?
- И все-таки я хочу услышать все подробно и по
порядку, - упрямо сказал Бильбо, напуская на себя деловой вид
(обычно предназначавшийся для тех, кто пытался занять у него
денег) и изо всех сил стараясь казаться умным, осмотрительным,
солидным специалистом, чтобы оправдать рекомендацию, полученную
от Гэндальфа. Я также хотел бы подробнее услышать о степени
риска, о непредвиденных расходах, о том, сколько времени
отводится на все это предприятие, о вознаграждении и прочая, и
прочая. Под этим подразумевалось: "Что перепадет мне? И вернусь
ли я живым?"