Гэндальф опять свистнул - и в то же мгновение перед ними
предстали Нори и Ори. - Вот это да! - сказал Беорн. - Быстро,
ничего не скажешь. Где вы прятались, у Гэндальфа в табакерке?
Пожалуйте сюда. - Нори, к вашим услугам, Ори, к ва... - начали
они, но Беорн их прервал: - Благодарствую. Когда ваши услуги
понадобятся, я их сам попрошу. Садитесь и давайте продолжать, а
то не успеем дослушать историю до ужина. - Как только мы
заснули, - продолжал Гэндальф, - цель в задней стене пещеры
раздвинулась, оттуда выскочили гоблины и схватили хоббита,
гномов и вереницу наших пони... - Вереницу? Да вы что -
бродячий цирк? Или везли с собой горы поклажи? Или для вас
шестеро значит вереница? - Нет, нет! По правде говоря, с нами
было больше шести пони, так как нас тоже было больше... ага,
вот еще двое.
В эту минуту появились Балин и Двалин и поклонились так
низко, что вымели бородами каменный пол. Громадный человек
нахмурился, но гномы до того старались быть вежливыми, так
кивали, кланялись, перегибались в пояснице и махали перед его
коленями своими капюшонами с истинно гномовской вежливостью,
что Беорн перестал хмуриться и отрывисто расхохотался. Уж очень
они были смешные!
- И в самом деле, цирк, - сказал он. - Входите, господа
весельчаки, входите. Как ваши имена? Услуги мне сейчас не
нужны, только имена. Садитесь и перестаньте так суетиться. -
Балин и Двалин, - ответили гномы, не смея обидеться, и, опешив,
сели прямо на пол. - Дальше! - приказал Беорн волшебнику. - На
чем я остановился? Ах, да. Меня не схватили. Я убил парочку
гоблинов вспышкой из посоха... - Славно! - вставил Беорн. -
Значит, иногда и волшебник может на что-то пригодиться.
- ...и проскользнул в трещину, когда она закрывалась. Я
последовал за ними в главный зал, где толпились гоблины -
Верховный Гоблин с тридцатью или сорока вооруженными
стражниками. Я подумал: "Если бы даже гномы не были скованы
вместе - что может поделать дюжина против такой уймы?"
- Дюжина? В первый раз слышу, чтобы восемь называлось
дюжиной. Или у вас в табакерке есть еще кто-то в запасе? - Да,
вот еще одна пара, Фили и Кили, - проговорил Гэндальф, когда
перед ними возникли эти двое и принялись улыбаться и кланяться.
- Хватит, хватит, - оборвал их Беорн. - Сядьте и молчите!
Продолжайте, Гэндальф!
И Гэндальф продолжал, пока не дошел до схватки во мраке у
нижних ворот и до того ужасного момента, когда обнаружилось,
что потерялся мистер Бэггинс. "Мы пересчитали друг друга, и
выяснилось, что хоббита нет. Нас осталось всего четырнадцать".
- Четырнадцать?! Значит, от десяти отнять один будет
четырнадцать? Это что-то новенькое! Вы хотите сказать "девять",
или же мне представили не всех членов отряда. - Да, разумеется,
вы еще не видели Ойна и Глойна. А-а-а, вот и они. Вы извините
их за лишнее беспокойство?
- Ладно. Пускай идут! Скорей входите и садитесь!
Послушайте, Гэндальф, все равно получается так: вы, десять
гномов и хоббит, который потерялся. Итого двенадцать, а не
четырнадцать. Может, волшебники считают не так, как люди? Но
сейчас-то уж, пожалуйста, продолжайте.
Беорн старался не показать виду, как его заинтересовала
эта история. Встарь он знавал именно ту часть гор, о которой
шла речь. Он кивал головой и одобрительно ворчал, слушая про
то, как нашелся хоббит, как они катились по каменной круче, и
про волчью стаю в лесу.
Когда Гэндальф дошел до того места, как они залезли на
деревья, а волки расселись под ними,Беорн встал и зашагал взад
и вперед, бормоча: - Меня бы туда! Они бы у меня не отделались
фейерверком!
- Ну, что ж, - сказал Гэндальф, очень довольный тем, что
рассказ производит впечатление, - я сделал все, что мог. И вот
мы сидим на деревьях, волки беснуются внизу - и тут с гор
являются гоблины и видят нас. Они завопили от восторга и запели
издевательские песни: "Пятнадцать птиц..."
- Боже милостивый! - простонал Беорн. - Не уверяйте меня,
будто гоблины не умеют считать. Умеют. Двенадцать не
пятнадцать, и они это отлично знают. - Я тоже. Там еще были
Бифур и Бофур. Просто я не осмелился представить их раньше. Вот
они.
При этих словах появился Бифур и Бофур. - И я! - выпалил
Бомбур, с пыхтеньем догоняя предыдущую пару. Он был очень
толстый и к тому же рассердился, что его оставили на конец,
поэтому очень запыхался. Он отказался выжидать пять минут и
прибежал сразу. - Ну, вот, теперь вас действительно пятнадцать,
а раз гоблины умеют считать, то, значит, столько и сидело на
деревьях. Можете наконец закончить ваш рассказ без помех.
Только тут мистер Бэггинс понял, как умно поступил
Гэндальф. Перерывы подогревали любопытство Беорна, а
постепенный рассказ Гэндальфа помешал Беорну прогнать гномов
сразу, как подозрительных попрошаек. Беорн избегал приглашать к
себе в дом гостей. Друзей у него было мало, жили они довольно
далеко от него, и он никогда не принимал больше двух друзей за
один раз. А тут на его веранде собралось целых пятнадцать
незнакомцев!
К тому времени, когда волшебник закончил рассказ о том,
как их спасли орлы и перенесли на скалу Каррок, солнце село за
Туманные Горы и в саду пролегли длинные тени. - Отличный
рассказ! - сказал Беорн. - Давненько такого не слыхал. Может,
вы все и сочиняете, но рассказ заслуживает ужина. Хотите есть?
- Да, очень! - ответили гости хором. - Большое спасибо!
В холле теперь совсем стемнело. Беорн хлопнул в ладоши, и
вбежали четыре красивейших белых пони и несколько рослых серых
собак. Беорн что-то сказал на непонятном языке, состоявшем из
звуков, которые издают звери. Послушные животные вышли и снова
вернулись, неся в пасти по факелу. Они зажгли факелы от пламени
очага и воткнули их в подсвечники, прикрепленные на столбах,
окружавших очаг. Собаки, когда хотели, стояли на задних лапах и
держали в передних все, что нужно. Они ловко достали доски и
козлы, прислоненные к стене, и расставили перед очагом.
Потом послышалось "бя-бя-а-а" - и вбежало несколько
белоснежных овец под предводительством большого угольно-черного
барана. Одна овца держала во рту белую скатерть с вышитыми по
углам фигурами животных, другие несли на своих широких спинах
подносы с чашами и деревянными тарелками, ножами и деревянными
ложками. Собаки быстро разложили все это на столах. Столы были
такие низкие, что даже Бильбо удобно было сидеть. Пони
придвинул к торцу стола две скамеечки с широкими плетеными
сиденьями на коротких толстых ножках - для Гэндальфа и Торина,
а на дальнем конце поставил большой черный, тоже невысокий и
тоже с плетеным сиденьем стул для Беорна. Беорн сел и вытянул
свои толстые ноги далеко под стол. Вероятно, сиденья, как и
столы, нарочно сделали низкими, чтобы чудесным животным,
служившим Беорну, ловко было сидеть. Ну, а на что же уселись
остальные? О них тоже позаботились. Пони прикатили круглые, как
барабаны, колоды, гладко отесанные и отполированные и удобные
даже для Бильбо. Скоро все разместились за столом во главе с
Беорном. В холле, наверное, давно не бывало такого
многочисленного сборища.
И тут начался ужин или обед (назовите, как хотите), какого
они не видали с тех пор, как покинули Последний Домашний Приют.
Вокруг трепетало пламя факелов и очага, а на столе горели две
высокие красные восковые свечи. Пока гости насыщались, Беорн
развлекал их, рассказывая своим густым раскатистым голосом
истории про дикие земли и особенно про темный, полный
опасностей лес, который простирался далеко на Север и на Юг и
преграждал путь на Восток, - про ужасный Черный Лес.
Гномы слушали и качали головами, так как знали, что скоро
им предстоит проникнуть в глубину Черного Леса и что после
Туманных Гор лес этот - самое опасное из препятствий,
подстерегающих их на пути к цитадели дракона. Поев, они тоже
принялись рассказывать истории, но Беорн был сонный и слушал
невнимательно. Гномы тараторили про золото, серебро и
драгоценности, про кузнечное ремесло, а Беорна такие вещи мало
интересовали : в холле не было ни одного золотого или
серебряного предмета и, кроме ножей, ничего металлического.
Гномы долго еще сидели за столом и пили мед из деревянных
чаш. Снаружи совсем стемнело. В огонь подбросили поленьев,
факелы загасили, языки пламени плясали перед ними, а вокруг
возвышались столбы, и верхушки их уходили вверх в темноту, как
у деревьев в лесу. Может быть, тут было замешано волшебство,
только Бильбо слышался шорох листвы в стропилах и уханье совы.
Потом он начал клевать носом, голоса стали затихать,
удаляться... и вдруг он вздрогнул и проснулся.
Проснулся оттого, что входная дверь заскрипела и хлопнула.
Беорн исчез. Гномы сидели на полу перед очагом, скрестив ноги,
и пели песню. Вот некоторые куплеты, но не все, их было гораздо
больше, и пели гномы долго-долго :

Дул ветер, мрачный и сырой,
И вереск гнулся под горой.
Смешала тень и ночь и день
Угрюмой сумрачной порой.
Дул ветер с темных стылых гор,
Под ним стонал окрестный бор.
Скрипел. стонал, во тьме шуршал
Листвы тревожный разговор


Дул ветер прямо на восток,
И лес промок, и лес продрог.
Кустарник стыл, и в небе плыл
Лохматых туч густой поток.


Дул ветер прямо к той горе,
Где прячется дракон в норе,
Где сизый дым плывет над ним
И тает в лунном серебре.

Бильбо опять задремал. Внезапно поднялся Гэндальф. - Пора
спать, - сказал он, - пора нам, но не Беорну. Здесь в
холле мы можем спать спокойно, ничего не боясь, но,
предупреждаю, помните о том, что посоветовал нам Беорн на
прощанье: ни в коем случае не выходите из дому до восхода
солнца, а то вам придется плохо.
Бильбо увидел, что у боковой стены, между ней и столбами,
им уже постелили на низком помосте. Для Бильбо приготовили
соломенный тюфячок и шерстяные одеяльца. Он свернулся калачиком
и с удовольствием закутался в одеяла, несмотря на летнюю пору.
Огонь затухал. Бильбо заснул. Среди ночи он проснулся: в очаге
тлели угли, гномы и Гэндальф дышали ровно и, видимо, крепко
спали. Луна теперь стояла высоко и заглядывала в дыру в
потолке, на полу лежало пятно лунного света. Снаружи слышалось
ворчание и какой-то шум, будто за дверями ворочался большой
зверь. Бильбо подумал: не Беорн ли там в медвежьем обличье и не
съест ли он их? Потом он закутался в одеяло с головой и,
несмотря на свои страхи, снова уснул.
Когда он проснулся окончательно, было уже позднее утро.
Кто-то из гномов споткнулся о Бильбо и брякнулся на пол. То был
Бофур. Когда Бильбо открыл глаза, он ворчал и сердился. -
Вставай, лежебока, а то завтрака не достанется.
Бильбо вскочил как встрепанный. - Завтрак? - закричал он.
- Где? - Большая часть у нас в желудках, - отозвались гномы,
бродившие по холлу, - а то, что осталось, - на веранде. Мы с
восхода ищем Беорна и не можем найти. Зато нашли на веранде
накрытый к завтраку стол. - А где Гэндальф? - спросил Бильбо,
выскакивая на веранду. - Где-то шатается, - ответили ему.
Волшебник не возвращался до вечера. Только на закате он
вошел в комнату, где ужинали хоббит и гномы. Опять им подавали
чудесные звери. Беорна не было ни слышно, ни видно с прошлого
вечера, и гномы недоумевали. - Где же наш хозяин? И где вы
пропадали целый день? - закричали все при виде Гэндальфа. -
Отвечаю на вопросы по порядку, и то после ужина! У меня с утра
ни кусочка во рту не было.
Наконец Гэндальф отодвинул тарелку и кувшин (он съел целых
два хлеба, намазанных маслом, медом и сметаной, и выпил по
крайней мере литр медового напитка) и достал трубку. - Сперва
отвечу на второй вопрос, - проговорил он. - Бог ты мой! Это
помещение прямо создано для того, чтобы пускать кольца дыма!
Они еще долго не могли ничего из него вытянуть, так как он
увлекся пусканием колец: колечки у него облетали вокруг
столбов, меняли форму и окраску, наконец погнались друг за
другом и вылетели в потолочную дыру. - Я разбирался в медвежьих
следах, - ответил наконец Гэндальф.
- Сегодня ночью тут, видимо, гостила уйма медведей. Я
сразу понял, что Беорн один не мог натоптать столько следов, и
притом следов самой различной величины. Я бы сказал, что всю
ночь до рассвета здесь плясали медведи мелкие и крупные,
средние и великаны. Они сошлись со всех сторон, кроме одной:
никто не пришел с запада, с гор. И туда ведут следы только
одного медведя. Я дошел по ним до скалы Каррок, там они
спустились в реку, а на тот берег я уже не стал перебираться -
река там чересчур глубокая и течение сильное. Следы на той
стороне уходили прямо в сосновые леса на восточном склоне
Туманных Гор, где у нас произошла такая миленькая встреча с
варгами. Таким образом, я, кажется, ответил и на первый вопрос,
- закончил Гэндальф.
Бильбо показалось, будто он понимает, к чему клонит
волшебник. - Как же быть, если он приведет сюда варгов и
гоблинов? - воскликнул он. - Нас всех перебьют! Вы же раньше
говорили, что он с ними не дружит! - Ну так что? И сейчас
говорю. Не болтай глупостей. Иди-ка лучше спать, а то голова у
тебя уже плохо варит.
Хоббит и впрямь чувствовал себя разбитым, и ему оставалось
только лечь спать. Он уснул под пение гномов. Засыпая, он
по-прежнему думал о Беорне; ему приснилось, что сотни черных
медведей медленно и тяжело кружатся в пляске при лунном свете.
Он проснулся среди ночи, когда все спали, и услышал то же
шарканье, сопенье и ворчанье за дверью, что и предыдущей ночью.
Наутро их разбудил сам Беорн.
- А, так вы еще тут? - сказал он. Он приподнял хоббита за
шиворот и засмеялся: - Я вижу, ты еще не съеден варгами,
гоблинами и злыми медведями! - И самым неуважительным образом
ткнул мистера Бэггинса в живот: - Наш пончик опять отъелся на
сдобе и меде. Пойдем, добавим еще!