Конверт из зеленой бумаги

Все началось на втором курсе во время зимней сессии.
Мы сдавали экзамен по философии, и Витек получил вожделенную пятерку. Все сильно удивились - такого не могло быть в принципе.
Для того, чтобы уяснить всеобщее удивление, нужно узнать о личности Витька побольше. Этим и займемся.
Представьте себе крепкого молодого парня лет двадцати с симпатичным лицом и мускулистым телом, одетым по последней моде, не пропускающего ни одной юбки. Я тринадцати лет наш герой активно осваивал нивы любви. Учиться не хотел, считал скучным занятием. В аттестат получил одни четверки потому, что преподавательский состав был полностью женского пола, а нерадивый ученик умел улыбаться. После школы где-то работал, ночевал в чужих постелях и совершенно не думал о высшем образовании. Задуматься пришлось, когда прислали повестку из
военкомата. Витек не был патриотом, защищать родину не желал и понимал, что военком полностью пропустит мимо глаз любую улыбку.Пришлось подумать о Вузе. Витек подумал, выехал на слабых тройках и прошел по недобору. Армия отступила от него на пять-шесть лет, и он вернулся к прежнему образу жизни, с трудом сдавая сессии, так как в преподавательском составе было мало лиц женского пола.
Так продолжалось до середины второго курса.
Вечером дня сдачи экзамена я сидел у Витька, пил пиво и обнимал Катьку Вторичную. Витек делала примерно то же, только его девушку звали Саша Носова.
И тогда я его спросил:
- Как же это ты умудрился сегодня так хорошо сдать философию? Препод у нас, вроде, не девушка.
- Озарение, - ответил Витек.
- Лаконично, однако. А толком можно?
- Короче, сегодня утром просыпаюсь и осознаю, что надо ехать на экзамен. Сразу понимаю, что с "хвостом" мне ходить. но все-таки решаю, что надо хотя бы один билет выучить - для очистки совести. Вдруг повезет. И вдруг понимаю, что мне достанется 20-ый билет. Вот я его и выучил.
- Угадал же, сукин сын.
- А то.
После этого было еще много чего, но про это я умолчу.
Через два дня Витек сдал на отлично аналитическую математику. Весь факультет пришел в ужас и заклеймил Витька термином "заучка". Даже сам виновник шумихи пришел в неменьший ужас и зарекся ходить в библиотеку. А успех на экзамене объяснялся очень просто - наш герой снова угадал билет, на этот раз первый.Оставалось лишь развести руками и сказать: "Поразительная случайность!" Многие так и сделали.
А потом никто не удивился, когда на летней сессии. Витек снова сдал экзамены на "отлично" - опять угадал номера своих билетов. Странно, но он сам не сильно-то удивился, принял как данность.
Все и дальше шло бы вполне хорошо, если бы мой друг не стал угадывать не только экзаменационные билеты.
Для начала он правильно назвал выигрышные номера нескольких денежно-вещевых лотерей. Лично я этому очень обрадовался, ключи от новенькой "Волги" на дороге не валяются. Сам Витек не очень-то и обрадовался. Ему вдруг стало скучно угадывать. Но тем не менее для хороших друзей пару раз не отказался угадать парочку заветных цифр.
А потом Витек стал совершенно точно предсказывать, в каком настроении придет на очередной семинар Липовой Савелий Петрович, преподаватель теории сельского хозяйства. От этого самого настроения зависело слишком многое.
Как-то раз Липовой не пришел. Я спросил у Витька:
- Что с ним случилось?
- Он пять минут тому назад попал под сенокосилку, - со скучающем видом ответил Витек.
Я поверил. И не зря.
Через два дня он подошел ко мне и сказал:
- Будь осторожен, сегодня вечером на тебе нападет шпана.
Я посмотрел на его печальную физиономию и испугался. И опять не зря.
через неделю ко мне в больницу пришел Витек с корзиной, полной яблок, и бутылкой "Кагора".
- Спасибо, - поблагодарил я и спросил: - Как это у тебя получается?
- А как ты, например, ешь и пьешь?
Резонно.
И тут в коридоре мимо открытой двери моей палаты прошла очаровательная брюнеточка.
- А что будет, если ты ее, например, окликнешь?
- Она подойдет. И спросит: "Чего надо?"
- Проверь.
- Хорошо.
И Витек крикнул:
- Гражданочка, подождите!
Я хихикнул. Больно забавно вышло.
"Гражданочка" остановилась, повернулась и вошла в палату.
- Чего надо? - спросила она.
- Ваше имя, - ответил Витек.
- Елена.
- А телефончик?
- Наглец.
И она медленно вышла, покачивая бедрами, а я засмеялся во все горло.
- К сожалению, ее зовут Лариса, - зевнув, проговорил Витек, но глаза у него опасно блеснули.
Я прикусил язык.
Через минут пять Лариса проходила по коридору в обратном направлении. Я крикнул:
- Лариса!
Она остановилась и не оборачиваясь сказала:
- 79-90-11.
А потом пошла дальше.
Я заметил, что Витек торопливо записывает на ладони шесть цифр, и снова хихикнул. Витек услышал и почти прошептал:
-В среду на следующей неделе я буду сидеть вместе с ней за столиком у окна ресторанчика "У вопросительного знака2 и пить коктейль "Троффи" .
И вышел.
Мне опять пришлось кусать язык.
Больно все-таки.
Через неделю в среду утром меня выписали из больницы. Стояла приятная погода, характерная для ранней осени. Мне очень нравится эта пора. Ничего удивительного, что я решил прогуляться.
В тот день я медленно шел по незнакомым улочкам, загребал ногой опавшие желтые-желтые листья и мурлыкал под нос песню группы Сплин . «Мое сердце
остановилось… Мое сердце замерло… Отдышалось немного…И дальше пошло…» Ну, и так далее по тексту. Дул мягкий ветерок, щурилось нежаркое солнце, в атмосфере стоял дух костров. Я вдыхал аромат горящей листвы и улыбался внутренней улыбкой.
А потом я увидел маленький ресторанчик У вопросительного знака . В окне я заметил Ларису и Витька. Последний повернул голову и улыбнулся мне печальной улыбкой. Я ответил улыбкой радостной и помахал рукой. Он подмигнул и обратил все свое внимание на Ларису.
Я не стал мешать им и пошел дальше.
Прошла неделя.
В течении ее я постоянно встречал то там, то здесь Витька и Ларису. Они представляли собой очень приятное зрелище. При их виде у меня поднималось настроение и на ум шли исключительно приятные мысли. Я был рад за своего друга и слегка ему завидовал.
И вот опять-таки в среду он стоял на лестнице между вторым и третьим этажом учебного корпуса и явно кого-то ждал. Я же очень спешил на пару по информатике. Так спешил, что если бы Витек не схватил меня за локоть, не заметил бы.
-Привет, - сказал он тихо.
-Привет! ответил я. Спешу! Очень спешу!
-Знаю. На информатику.
-Опять угадал!
-Ты опоздаешь.
-Посмотрим.
-Посмотришь. Возьми письмо.
Он сунул мне в руку запечатанный конверт зеленого цвета. Я машинально сжал его в руке.
-Зачем?
-Сегодня в восемь часов вечера прочти его.
-Хорошо.
-Не забудь.
-Конечно.
-Забудешь.
-Я побежал.
И я побежал дальше.
На пару по информатике я все-таки опоздал. И не моя в том вина.
Распечатать конверт я забыл. И в этом только моя вина.
Через два дня, в пятницу, я вошел в аудиторию номер 427 и натолкнулся на очень печальные лица моих однокурсников. Через минуту я узнал, что в парке им. Плевена нашли бездыханное тело Витька с дыркой во лбу.
В восемь вечера того дня я достал зеленый конверт и вскрыл его. Вот что я нашел в нем:
«Привет Игорь!
Сегодня, в пятницу, я уже давно мертв, но все равно говорю с тобой. Это очень важно, так как я хочу поведать тебе истину о произошедшем. Я знаю, ты никому не расскажешь об этом. Истина сия только для тебя.
Девять дней тому назад ты видел меня счастливым, как никогда, в маленьком ресторанчике с Ларисой. Уже тогда у меня в кармане лежало это письмо. Я написал его в тот день, когда в первый раз увидел ее. Это очень важно.
Я очень, очень люблю эту девушку. Она моя до самого конца жизни моей. Это тоже очень важно. Я знаю, что она меня любит. Я могу читать в ее сердце. Потому и знаю о всем том, что кипит в ее душе. Потому и знаю о ее чувстве все. Это необыкновенно важно.
В среду после того, как я отдал тебе это письмо, я ушел, так и не отсидев на культурологии, и бродил по городу до семи вечера. В половине шестого я купил цветы, великолепные красные астры, и направился в парк. В семь уже сидел на лавочке, на аллее Вити Черевичкина и смотрел на памятник своего знаменитого тезки. В пять минут восьмого к лавочке подошла Лариса. У нее в сумочке лежал пистолет.
-Это тебе, - я протянул ей букет.
Она побледнела, но улыбнулась:
-Привет. Большое спасибо.
-Это хорошо, что тебе понравилось.
-Я сяду.
-Садись, пожалуйста.
Она села, и я обнял ее. А потом шепнул:
-Можешь говорить.
-Что?
-Я знаю, что ты хочешь мне что-то сказать. Говори.
-Неужели так заметно?
-Очень. Говори.
-Хорошо.
Она помолчала с минуту и сказала:
-Мы должны расстаться.
-Почему?
-Вернулся муж.
-Ну и что?
-Будто не понимаешь.
-Понимаю. Но не хочу понимать.
-Мне очень тяжело. Но если мы не сделаем этого, все будет очень плохо.
-А я думаю, что будет совсем наоборот.
-Я знаю, что ты думаешь.
-А я знаю, что он тебе сказал.
Она не ответила.
Я тоже молчал.
А потом она медленно проговорила:
-Откуда ты знаешь?
А я ответил:
-Это не слишком важная часть происходящего.
И по моему взгляду Лариса поняла то, что я не мог сказать ей.
И все сказано было без слов.
Медленно, очень медленно она открыла сумочку и достала пистолет.
Я кивнул.
Это нужно нам обоим. Пусть она будет жить, чем погибнем мы оба. Пусть цена будет такой, какой будет, хотя и кажется чересчур высокой. Тот, кто плетет великий рисунок судеб человеческих, распорядился так, а не иначе. Я склоняю голову не перед ним, хозяином наших душ. Я склоняю голову перед той, которая сидит напротив меня.
Прямо в лоб мне смотрит дуло. Черное, черное. И мне не страшно. Я знаю, что так и должно быть.
Мы говорили глазами.
И Лариса нажала курок.
Больно.
Темно.
Я знаю, что через девять месяцев она родит моего сына и назовет его Виктор.
Я знаю, что через год с небольшим раннем весенним утром умрет ее муж.
Я знаю, что через пять лет после этого она встретит замечательного человека по имени Леонид.
Я знаю, что ты не понимаешь меня сейчас и смотришь в окно, за которым идет дождь.
Я знаю, что через пять минут ты скомкаешь письмо и выкинешь его в форточку.
Я знаю, что, в конце концов, ты напишешь рассказ про меня и мою любовь, где всего-лишь изменишь имена, но не исказишь суть.
Я знаю, что ты прочтешь постскриптум и поступишь так, как я написал.
Я знаю…
Я много чего знаю, но уже никогда не заговорю.
Прощай и не поминай лихом.

ВИКТОР ПЕТРУЩЕНКО.
28.10.2001

P. S. Завтра в автобусе рядом с тобой пышная рыжеволосая девушка уронит сумочку. Обязательно подними ее. (Я имею в виду сумочку, а не девушку, которую, кстати, зовут Света.)»

Я скомкал письмо и выкинул его в форточку.
Я проявил себя джентльменом и поднял сумочку Светы.
Я понял то, что имел в виду Виктор Петрущенко.
Я написал этот рассказ, в котором изменил имена, но не исказил суть.
Я чист перед своим другом.
Я выполнил свой долг.
И я прощаюсь с вами.
Всегда преданный вам ИГОРЬ КУНШЕНКО.


28. 11. 2002.