Билли снова повернулся.
- Я не сказал, что не хочу помочь.
Когда Билли обернулся, Кот стал превращаться то в колпак, то в
рогатое существо, смотревшее на него.
- Что ты сказал, Кот?
- Я помогу тебе за вознаграждение.
- Какое?
- Твою жизнь.
- Абсурд.
- Я долго ждал и хочу только этого.
- Безумное требование.
- Я только предлагаю. Примешь или нет - твое дело.
- Ты действительно можешь остановить... эту стрэджианку?
- Если мне это не удастся, и она уничтожит меня, тогда ты свободен:
тебе же лучше. Но я одержу победу!
- Это неприемлемо.
Снова смех.
Билли Зингер повернулся и вышел из зала. Смех преследовал его
четверть мили.
ДИСК 2
НА ОРБИТЕ НАЙДЕН ТРУП ЛИДЕРА ПРОФСОЮЗА
Через несколько дней он сгорит в плотных слоях атмосферы.
ВОСЕМНАДЦАТЬ ЧЕЛОВЕК ОБВИНЕНЫ В ЛУННЫХ СДЕЛКАХ
УРАГАН В ЗАЛИВЕ ПРЕСЕЧЕН В ЗАРОДЫШЕ
Он взбирался на гору Тэйлора - место рождения Изменяющейся Женщины,
священный пик бирюзового юга. С севера ползли тучи, солнце светило слева.
Холодный ветер свистел в ушах. Он разбрасывал пыльцу во все стороны света.
Когда он спустился пониже, йе появился перед ним в виде существа в черных
перьях.
НАМЕК НА СЛИЯНИЕ "ГЕНЕФИКСА" И "РЕВЛОНА"
ЖЕРТВА ЭВТАНАЗИИ РАССКАЗЫВАЕТ ВСЕ
ТРЕБУЮТСЯ ПАРАНОРМАЛЬНЫЕ
В офисе генерального секретаря ООН рано этим утром
ТОЧКА ЗРЕНИЯ ЦЕРКВИ ХРИСТИАНСКОЙ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ
Она чувствует себя кораблем на мели. Избежать недостатков системы не
так трудно после всего происшедшего, информируют ее осведомители. Она
находится между водой и огнем. Разнообразные виды волн влияют на
обстановку. Распространяя свое влияние, она отражает формы древних
религий.
ЗАТОПЛЕНИЕ ТУННЕЛЯ ЛОС-АНДЖЕЛЕС - ФЕНИКС
ЧЕЛОВЕКА УНЕСЛО НА ДВЕ МИЛИ
- Твоя лошадка снова с тобой, внучек, - говорит он, сидя со мной.
- Твоя овечка снова с тобой, внучек, - говорит он, сидя со мной.
- Все твои владения снова твои, внучек, - говорит он, сидя со мной.
- Твоя деревня снова твоя, внучек, - говорит он, сидя рядом со мной.
- Твои весны снова наступят, внучек, - говорит он, сидя рядом со
мной.
- Твои горные хребты снова твои, внучек, - говорит он, сидя рядом со
мной.
Снова это будет благословенным, снова это будет благословенным.
Снова это будет благословенным.
Он прошел через текущую и застывшую лаву, которая, как все знали,
была замерзшей кровью Йитзо-монстра, убитого Нэйенезгани. Потом он
продолжил подъем по склону горы Тейлора, вершина которой сегодня была
скрыта густым клубящимся туманом. Воющий жестокий ветер севера рвал его
одежду множеством лап. Святое место было необходимо в этот мрачный день,
чтобы все обдумать. Прошло больше века с тех пор, как он был на горе
Тейлора, но природа осталась прежней.
Подъем...
Кот - мой чинди... Всегда за моей спиной...
Подъем, его волосы блестели, вымытые не так давно шампунем с корнем
юкки.
...Все события соединялись в тебе.
Поднимался в тумане, ветер хлещет, камни черные и скользкие...
...И как я встану перед тобой?
...Гора прижала к земле огромный каменный нож, прорезая ее сверху
донизу, гора-женщина, ты видишь все, что делается у людей, но видишь ли
мои необыкновенные звезды в вышине? Позволь мне поведать тебе о них...
Подъем стал медленным, и туман сгущался над ним, пропитывая и без
того прилипающую к телу одежду. Он пел, поднимаясь, останавливался
несколько раз в местах, бывших домом Бирюзовых Мальчиков и Девочек, желтой
кукурузы; существовала легенда, что где-то здесь родилась Изменчивая
Женщина.
...Я затерялся среди сверкающих звезд.
Он прошел мимо группы каменных людей, которые, казалось, кивали из-за
пелены тумана. Курчавая белизна, окружающая его, навеяла воспоминания о
материнской овце, которую он пас мальчишкой. Его мысли перелетели от их
старого зимнего хогана, их скудной еды на высокогорное летнее пастбище,
где пища варилась и съедалась на свежем воздухе, и женщина мелькала среди
деревьев. Его дядя-певец собирал травы и сушил их на солнце. Старик держал
лекарственные травы для женщины-охотницы с пятиночного весеннего пути. Он
также пел пять песен ночи, благословляющих дорогу, знал ритуалы
охотничьего пути так же хорошо, как пять ночей дороги Зла. Он знал путь
возрождения всех живущих существ.
Когда дошел слух о правительственных инспекторах, ждущих у овечьих
купален, в душах поселенцев царил такой же праздник, как у горбатого
Флейтиста. Лагерь разобрали, а блеющих овец погнали с гор к купальням.
Купальни пахли сероводородом, и овечий запах был везде не меньше, чем в
овчарнях. Это была грязная работа, когда овцы перебегали одна за другой в
купальню, их считали, сгоняли в кучу, ставили клеймо, уверяя, что животные
не будут болеть весь сезон. Воздух был пропитан пылью от пробегающих
животных. Скоро стада покрывали холмы, похожие на упавшие облака, и лающие
псы бегали среди них.
День разгорался. Среди вони и шума царило праздничное настроение.
Запахи баранов, изнемогающих от жары, жареного хлеба и кофе смешивались с
запахом дыма, растворяющегося в воздухе. Раздавался смех. Начались
азартные игры. Собирались петь. То тут, то там устраивались лошадиные
скачки и петушиные бои...
Все принарядились, закончив работу. Женщины в шерстяных платках, с
зонтами от солнца, прогонявшие овец из загона к купальням, сейчас надели
свои лучшие блестящие юбки с тремя оборками, атласные кофточки и бархатные
жакеты с серебряными галунами и пуговицами, от плеча сбегающие к талии, в
тяжелых ожерельях с несколькими бусинками бирюзы в них. Мужчины появились
в бархатных рубашках с серебряными пуговицами, с серебряными и бирюзовыми
обручами на черных шляпах, с зелеными и голубыми браслетами, кольцами и
ожерельями с гор Пилота, Короля и Ройстона. Везде шутили, танцевали,
рассказывали истории о проснувшихся змеях и громе. Он вспомнил свой первый
танец с девушкой на таком празднике. Он плясал и плясал многие ночи,
слушая девичий смех, двигаясь как во сне, пока не представился случай
убежать.
А сейчас...
Прошлым летом он побывал в современной овечьей купальне. В
генетическом коде животных был записан иммунитет от большинства старых
болезней. С тех пор немногие паразиты были вредны.
Овцы быстро пробежали по беззапашному аэрозольному туннелю; их
пересчитывал и сортировал компьютер; их загоняли за УФ-загородки,
состоящие из крошечных элементов, опущенных на землю.
Пища приготовлялась быстро в портативных печах в основном старым
методом. Вечерняя музыка записывалась на кассеты или передавалась через
спутник. Многие танцы он не узнал. Казалось, что кое-кто был одет в
традиционные костюмы, кое-кто - по новой моде. Было мало лошадей. Юноша,
подошедший к нему, спросил его имя...
...Гора держит у земли огромный каменный нож, разрезая ее сверху
донизу, лезвие украшено бирюзой - цветом голубого юга; на вершине женской
горы бирюзовая чаша с двумя яйцами голубой птицы, покрытых священной
скорлупой, гора одета бирюзой, на ее вершине орлиные перья, вам видно все,
что видно у людей. Но видеть слишком много для мужчины вредно для его
души.
Я видел многое...
Он поднимался по тропе молнии, между домов, сделанных из туч, радуги
и кристаллов. Когда он появился на крутых склонах в ослепляющем сверкании
солнца, казалось, будто он стоит на острове посреди вспенившегося моря.
Суша со всех сторон была покрыта белоснежным хлопком. Он, поворачиваясь к
каждой части света, пел, предлагая зерна кукурузы и пыльцу. Потом он сел и
открыл сумку из оленей кожи, и кое-что вынул. Долго думал о происшедшем с
ним тогда...
Эти облака... так походят на украшенный резьбой алтарь. Гриб в гнезде
над ним. Он съел горькое лекарство, прислушался к пению и задремал.
Мимо промчались перистый ветер и шумная толпа. Каждый человек пел
четыре песни, прежде чем прикрепить регалии. На него навалилась огромная
слабость. Он вспомнил, что Джон Рейв однажды говорил об эффективности
борьбы с человеческими пороками. Что-то сдавило горло. Во рту пересохло.
Он изумился, сколько в этом было духовного и сколько физиологического.
Он прошел через весьма необычный период в своей жизни. Вспомнил о
школе. Старые дороги не всегда правильно выбирают, но и новые - тоже.
Он знал, что Местная американская церковь взывала к многим, кто
находился между мирами. Но, учитывая антропологическую направленность,
чувствовал, насколько тонок конец разрыва, похожий на лезвие бритвы,
вставленное между ним и опытом даже сейчас, спустя несколько недель пути
Пийота. Сверкающие галлюцинации овладели им, он и его жажда существовали
отдельно друг от друга.
Эта ночь отличалась от других ночей. Он это почувствовал, когда шел и
смотрел с интересом на появившуюся радугу. Казалось, что она одновременно
и удаляется и приближается; когда он смотрел на нее, то видел над ней
чье-то передвижение.
Две фигуры, он узнал их, проходили по гребню арки огромного моста.
Они остановились и посмотрели вниз на него. Это были воины-близнецы:
Тобадзичини, рожденный в воде, и Нэйенезгани - истребитель монстров. Они
смотрели довольно долго, потом он увидел, что на самом деле они не
обращают на него внимания. Неожиданно он заметил большого черного ворона,
севшего на его левое плечо. Под радугой торопливо пробежал койот.
Нэйенезгани наклонился и поднял его, но брат прикоснулся к его руке, и он
отпустил койота.
Когда он снова посмотрел налево, ворон исчез с плеча. Когда взглянул
вперед, радуга начала блекнуть и уменьшаться...
На следующий день, почувствовав усталость, он отдохнул и подкрепился
бодрящим напитком. Мысли медленно копошились в его голове. Увиденное было
чем-то очень важным. Чем больше он анализировал, тем больше запутывался.
Был ли это ворон, которого он собирался подстрелить? Или это был
Нэйенезгани? А может, братья хотели загородить его от птицы?
В свете его антропологических знаний все было окутано туманом. Ворон
в некоторых человеческих легендах - особенное существо в навахских горах,
на радужном мосту в каньоне Плюта, олицетворяя злую силу. Но это не всегда
так, хотя прошло много событий, изгладившихся из памяти живых.
Ворон был божеством тлингит-хэйдского народа Тихого северо-запада,
эти люди говорили на языке атабасков. Навахи и их родичи - апачи также
говорили на языке атабасков, были народом, жившим за пределами
северо-запада. В древности люди переселялись к каньонам Аризоны, Юты,
Колорадо, Нью-Мексико. В дни странствий их преследовали охотничьи боги,
такие как ворон, черный лев и волк. Но люди изменились, осев на месте,
воевали друг с другом, учились сельскому хозяйству в Цуни и Пуэбло,
ткачеству в Хопи, позднее овцеводству в Спаниарде. Со временем старые боги
ушли в небытие. Ворон или Черный бог, как теперь его называют, вел
неравную дуэль с Нэйенезгани между пиками Сан-Франциско и Горой навахо.
Ворон был символом очень далекого прошлого. Его почитали, когда люди
больше охотились, чем занимались скотоводством, земледелием, ткачеством,
ювелирным делом.
Путь Пийотов, как знал он, был не столь значительным, чем путь Ютов.
Он был новым даже для тех, кто исчез, хотя и начинался в древности.
Пересеченные линии за алтарем говорили о дорогах Христа. Он выбрал их,
чтобы лучше рассмотреть на них следы гигантских птиц. Он знал, что никогда
не вернется к хогану Пийота, это не его путь, хотя он служил для доставки
важных донесений. Добром или злом ему предназначено быть охотником.
Закончив школу, он стал учиться пению у своего дяди, захотевшему
учить мальчика. Сердцем парень чувствовал, что оба эти занятия важны для
него в охоте, которую он однажды начнет. Он запомнит старые дороги, изучит
новые, между старыми и новыми разница небольшая для наваха, самого легко
приспособляющегося человека на Земле. Рядом плясал и молился Хопис. Его
народ умер. Они предпочитали просто наслаждаться жизнью, не обращая
внимания ни на что. Пуэблос, Зюнис, Хопис жили вместе, как белликаны. Их
племена вымерли. Они жили отдельно друг от друга и семей, охраняя только
себя. Другие племена пользовались новыми словами белликанов в своей речи,
чтобы объяснить новые вещи. Даже в двадцатом веке язык навахо включал в
себя двести новых слов - названий машин с разными двигателями. Они взяли
их из английского, испанского, языков других индейских племен. Легко
усвоив их, они присоединили к своим, не считаясь с тем, что являются
потомками Изменяющейся Женщины.
Да. Он выучит новый и старый языки, решил следопыт. И Черный бог
будет сопровождать его на охоте.
Время пришло. Он не обращал внимания на перемены в людях в круговерти
времен. Они отличались друг от друга. Но и он и они по-разному оценили
это.
Сейчас, окинув взглядом мир с высоты горы Тейлора, он увидел, что
Черный бог, выбравший его, сдержал свое обещание, сделал его
могущественным охотником. Но сейчас он уходил, и эти дни оставались в
прошлом.
Казалось, нужны были необычайные усилия, чтобы приучить себя к любым
неожиданностям. У людей было больше времени для медленной адаптации. Не
стоит обращать внимания. Картина была ясна. Может быть, вернее было бы
уйти в ничто и стать легендой?
Он начал петь песню горцев. Слова раскатились по всему свету.
Медленно тянулся день.
Облака внизу меняли цвет. Сверху иногда слышалось карканье. Позднее
он заметил упавшее рядом перо. Положив его в сумку из оленьей кожи,
удивился двусмысленности пера и джиша, лежащего там. Черный цвет - цвет
севера, куда отправляются духи и откуда возвращается чинди. Что может
означать сброшенное вороном перо?
Все, что... Он не мог понять глубины смысла, видел только, что
делается снаружи. Сидел и чертил пальцем круги на песке и потом стирал их.
Да. Он знал.
Но пока охотник сидел на своем островке в небе, день перевалил за
полдень. Наконец раздался вызов. Он знал, что это - Эдвин Теддерс еще до
того, как услышал голос.
- Да.
- Вы догнали кого-нибудь?
- Да.
- Сможете прибыть сейчас?
- Нет. Рядом со мной нет кабины.
Дальше
|
